ТАНГО НА ОБЛАКЕ

    НЕВИННЫЙ ТУНЕЦ
Ты войдёшь в эту ночь невинным тунцом.
 Минуя рифы и мель, наблюдая за тем,
Как твоей головой святые отцы
Играют в футбол на деньги,
А потом кратчайшим путём бегут за бухлом
Быстро, как спринтеры

Первым приходит всегда к заветной двери
Абсолютный чемпион с ногами слона, шеей быка, мордой свиньи
А в красных глазах патология.
Но у него есть бумага с печатью и право отнять
У тебя твою любимую смерть.

Напрасно совершать движенья по кругу -
Оставь это Солнцу! И пока ты живой
Скорее плыви прочь, неважно куда, но только плыви,
"Фантазия" приведёт к ней, она не оставит тебя
Подыхать в этой тюрьме.  

МУРЗИЛКИНЫ СНЫ
Серебряные кубки, полные вина.
Император Мумба, взятый с потолка.
О-у-о, застольные войны,
О-у-о, Армагеддон.

Ангел с божьей пылью, варвар с колесом.
Барышня с баяном, даун с косяком.
О-у-о, призрак венчанья,
О-у-о, дочери Сатаны - красавицы Мери!

Мурзилкины сны, Мурзилкины сны.
Она сказала мне: "Я хочу чистой любви до гроба!"
Я сказал ей: "На!".

Бесконечность в небе, вилы за окном.
Весёлые картинки, объятые огнём.
О-у-о, сверкающий пепел,
О-у-о, падающий на горб - красавицы Мери!

Мурзилкины сны, Мурзилкины сны.
Она сказала мне: "Я хочу чистой любви до гроба!"
Я сказал ей: "На!".

ОСТРОВ СИРЕН  
Вот мой остров грёз - хрустальные стены.
Между альфой и бетой внутри воют сирени.
Под дудку и бубен, под пенное пиво
Голосом сладким греющим душу.

А лица их как лица детей, но со старческим взглядом.
А сердца как большой бассейн, наполненный смрадом.
Я бы стёр их в пыль, я скрутил бы их в косяк,
Но кто станет курить такое дерьмо?

А кто уплыл на Остров Сирен, тот домой не вернётся.
И кто-то плачет, глядя на крест, а кто-то смеётся.
Но без любви нет смерти, а без смерти нет любви.
Прочь с дороги, свинья!  

БРАТ ВО ХРИСТЕ  
У мёртвого Стикса в отравленной зоне,
В гиблом месте, в проклятом доме
Жил до последнего дня.

По рожденью был Крысой, по звёздам - Стрельцом
Бредил огнём и сжёг не одну
Тысячу ведьм на костре
Мой брат во Христе.

Вышел из дому в семь, купил в восемь,
Вкусил в девять, упал в десять,
Умер в десять ноль три.
Воскрес в понедельник, сбросил саван,
Вошёл в ванну, открыл кран
И ходил по воде
Мой брат во Христе.

Перед входом в бессмертье свою душу
Вложил в песню, которую в небе не услышал никто.
И в ожидании тщетном святым камнем
Написал своё имя на песке
И канул в лету
Мой брат во Христе.

  НЕКРОФИЛИЯ
Ей за 20 давно, и она до сих пор не знает, что такое рок-н-ролл.
Она не помнит того, кто построил трубу, и за её душой нет ни гроша.
И я никогда не любил её, я всегда любил её тело.
Нежное как цветок и сладкое как мёд.

Она измеряет своё время в литрах, плейбоя в деньгах, а любовь - в количестве раз.
И в её душе с хрустом пухнет саркома размером в слона, весом в тысячу тонн.
И я никогда не любил её, я всегда любил её тело.
Нежное как цветок и сладкое как мёд.

Она смотрит в зеркало и говорит: "Боже, что же со мной сделало время?!"
Смерть сама по себе не страшна, страшно то, что это уже навсегда!
И я никогда не любил её, я всегда любил её тело.
Когда-то нежное как цветок и сладкое как мёд.
На-на-на-на-на-на-на-на-на Некрофилия
На-на-на-на-на-на-на-на-на Некрофилия

ТРУ-ЛЯ-ЛЯ
Белых ангелов толпа или бесов легион,
Всё равно кто будет тем светом в конце трубы.
Может быть, Иисус Христос, а может, дурь всех папирос,
А может быть один из тех, с кем я пил когда-то.

Но всё это дым, и всё это пыль,
Пока внутри меня жив мой Тру-ля-ля!

Утро пьяного шута в теле треснутой свиньи.
Утро пепла и стекла, а в небе - колокола.
Кто водил меня гулять по ту сторону Луны?
Что я делал там всю жизнь? Боже, где ты?

Но всё это дым, и всё это пыль,
Пока внутри меня жив мой Тру-ля-ля!